Увидев Рона, который опустил голову и просил моей помощи, я вздохнул, чувствуя внутренний конфликт. Я полностью понимал его чувства, и это только усложняло ситуацию.

‘…Лучше, чем быть одним.’

Эта мысль пришла мне на ум, когда я испытал это на себе. События, которые должны были произойти в академии, были слишком сложны для меня, чтобы справиться с ними в одиночку. Если бы Рон стал моим союзником, это сильно облегчило бы мне предстоящие шаги.

Но я не могл легко согласиться на его просьбу. Это было своего рода одержимость, привычка, укоренившаяся во мне.

‘Если я могу справиться сам, я буду делать это один. Достаточно одному человеку переживать эти трудности.’

…Это была упрямая и глупая позиция, но я жил так, и от этого было не уйти. Вот почему мне было трудно просить о помощи. Я не хотел вовлекать других в свои дела, боясь, что если что-то пойдет не так, последствия выпадут на них. Это было также травмой от прошлого опыта.

Больше всего меня беспокоило то, что Рон был играбельным персонажем, как и Рен. Он тоже был в такой же ситуации, где смерть могла настигнуть его в любой момент. Я даже переживал, что если он поможет мне, это может поставить его в еще большую опасность. В конце концов, его заклятый враг все еще был жив.